КРЕСТ ВО ИМЯ МИРА и СПАСЕНИЯ ПРИДНЕСТРОВЬЯ.

В середине мая походный атаман Виктор Заплатин и его казаки благополучно вернулись с Приднестровского фронта. Узнав о том, что чекистский генерал не сдержал «слово чести», казаки не на шутку разозлились и решили ставить на Лубянке пятый Крест. Его воздвижение было намечено на 22-е августа – в годовщину краха опереточного путча ГКЧП. Монах Гермоген и Виктор Заплатин сумели заручиться поддержкой множества защитников «Белого дома Советов». Они запланировали организовать 22-го августа 1992 года совместное шествие и Крестный ход от здания Верховного Совета до Лубянской площади, чтобы водрузить пятый Православный Крест на постаменте свергнутого памятника Дзержинскому.

Но события в Приднестровье изменили планы казаков. В июне 1992 года в Приднестровье началась новая кровавая бойня. В те дни Молдова вероломно нарушила соглашение с Приднестровской республикой о прекращении огня и приостановке боевых действий. Тяжелая артиллерия Молдовы неожиданно открыла огонь по жилым кварталам. А войска Молдовы, усиленные румынскими наемниками, на танках ворвались в Бендеры. Начались массовая резня, грабеж и уничтожение мирных жителей.   

21 июля 1992 года в Москве состоялась встреча Президента РФ Бориса Ельцина с Президентом Молдовы Мирче Снегуром.
По официозной версии, озвученной СМИ, встреча была организована якобы для того, чтобы обсудить и подписать соглашение «о принципах урегулирования вооруженного конфликта в Приднестровском регионе Республики Молдовы». 

К тому времени монах Гермоген и его друзья – Петр Шибин и Виктор Заплатин – получили крайне тревожную информацию от представителей Приднестровской республики. Они сообщили казакам о том, что Президентом РФ и его окружением во время переговоров в очередной раз были преданы национальные интересы России. Ельцин пообещал Снегуру полностью вывести из Приднестровья 14-ю Российскую армию, оказать содействие в разоружении Приднестровского ополчения. Фактически тогдашние Кремлевские бонзы готовились предательски сдать Молдове и Румынии всех Приднестровцев. 

Получив это известие, казаки собрались на квартире у монаха Гермогена, где провели срочное совещание. Вот тут монах Гермоген по совету Игоря Сычева, с которым он связался по телефону, предложил Виктору Заплатину и его казакам провести 27 июля 1992 года на Лубянке массовую политическую акцию в защиту Приднестровцев.

На совещании приняли решение поставить пятый Православный Крест на постаменте памятника Дзержинскому. После того, как Крест будет установлен, все казаки решили остаться на Лубянской площади, организовать там бессрочный пикет и массовый митинг в защиту Приднестровья.

Монах Гермоген и казаки решили оставить наверху (на 9-метровом постаменте) казака с мощным мегафоном. Казаки, оставшиеся внизу и представители Приднестровья, должны были по очереди (по лестнице) забираться на постамент и выступать перед москвичами. Казаки рассчитывали (во время митинга) собрать массу людей, с целью перекрыть одну из важнейших правительственных магистралей на Лубянке, под носом у Кремля и чекистов.

Конечная цель акции – заставить представителей Президента, Правительства РФ и Московской Патриархии приехать на Лубянку для переговоров, а также заставить Бориса Ельцина и его окружение оказать помощь Приднестровской республике. Бессрочную акцию у Креста на Лубянке планировалось продолжать до тех пор, пока не будут удовлетворены требования казаков и московских представителей Приднестровья.

Для этого походный атаман Виктор Заплатин и его казаки решили организовать круглосуточное дежурство (сидение) наверху 9-метрового постамента под Крестом. Было намечено раз в сутки менять дежурного казака на постаменте, который должен был охранять Крест, чтобы его ночью по-воровски не сняли чекисты. В дневные часы к дежурному казаку наверх будут подниматься (по лестнице) ораторы, чтобы выступать по мегафону и разбрасывать сверху листовки.

Казаки решили умереть но добиться своего, чтобы защитить Приднестровцев и Православный Крест на Лубянке. Поэтому, было решено поднять наверх 9-метрового постамента и оставить у дежурных казаков 50-литровую канистру с бензином, два десятка бутылок из-под водки и шампанского с «коктейлем Молотова». Это решили сделать для того, чтобы дежурных казаков не сняли насильно с постамента чекисты и ОМОНовцы. В случае штурма постамента, находящийся наверху казак, должен был отбиваться бутылками от нападавших. В крайнем случае казак должен был запалить 50-литровую канистру с бензином, чтобы сжечь всех штурмующих вместе с собой.

Там же у монаха Гермогена казаки бросили жребий, кому и в какой последовательности лезть наверх дежурить на 9-метровом постаменте под Крестом. Разрезали лист бумаги. На кусочках написали цифры. Кусочки бумаги положили в фуражку и стали тянуть жребий. Листок с цифрой «1» «посчастливилось» вытащить активисту Сычевского «Российского Народного Ополчения» (РНО) Яну Брандису, которого походный атаман Виктор Заплатин тут же посвятил в приписные казаки. Кусочки бумаги с последующими цифрами вытянули казаки Виталий Валеев, Марк Орлов, Виктор Заплатин, Валерий Камшилов и другие.

Ян Брандис - активист РНО и приписной казак.

27 июля 1992 года, как всегда, к Лубянскому постаменту подъехала грузовая машина. Трое казаков – Виталий Валеев, Валерий Камшилов и Ян Брандис – взобрались по лестнице наверх и установили Крест. Туда же на постамент подняли по веревке рюкзак, в котором находились канистра и бутылки с бензином.

Мать Гермогена (в инвалидной коляске), племянница Гермогена (в центре с крестом).

Оставшиеся внизу казаки, во главе с Заплатиным, тем временем помогли монаху Гермогену выгрузить из такси инвалидную коляску с его матерью.
Мать уговорила Гермогена взять ее с собой.
Предчувствуя скорую свою кончину, она захотела посмотреть, как казаки ставят Православный Крест на месте лубянского «бронзового идола».

Сделав дело, двое казаков слезли вниз. На 9-метровом постаменте остался активист РНО Ян Брандис с мегафоном, который начал зачитывать открытое письмо Приднестровцев к Президенту РФ Ельцину. В течении двух минут у здания «Детского мира» (напротив постамента) собралось более тысячи москвичей и гостей Столицы. Многие из них поддерживали Приднестровскую республику.

Опомнившиеся ОМОНовцы и чекисты арестовали и погрузили в милицейский автобус Виктора Заплатина, всех казаков и монаха Гермогена. Его мать в инвалидной коляске чекисты тоже затащили в автобус, который повез всех арестованных в 18-е отделение милиции.

После этого чекисты и милиционеры подбегают к постаменту, наверху которого с мегафоном остался активист РНО Ян Брандис, посвященный Заплатиным в приписные казаки. «Слезай лучше по-хорошему, не то каюк тебе будет» – закричали чекисты Брандису. Тот сверху показывает им кукиш. Чекисты в ответ хитро заулыбались и ушли. Через пять минут чекисты выносят из здания КГБ на Лубянке огромную раскладную металлическую стремянку. Тащат ее к постаменту. Им помогают милиционеры и ОМОНовцы.

Тут приписной казак вытаскивает канистру, а потом как рявкнет в мегафон – «Здесь у меня 50 литров бензина. Всех вас пожгу... Как камикадзе сам погибну, но с десяток чекистов с собой прихвачу». А чтобы чекисты и ОМОНовцы не сомневались, достает из рюкзака бутылку из-под шампанского с горючей смесью и бросает ее вниз к основанию пьедестала. Полыхнул мощный и дымный грибовидный столб пламени. От него занялась сухая трава, оставшаяся от прошлогоднего газона вокруг демонтированного монумента Дзержинскому. Лезть на постамент чекистам и ОМОНовцам сразу же расхотелось. Никто из них не захотел гореть. Они с перепугу тут же бросили стремянку на землю и разбежались с истошными воплями в разные стороны.  Вопли были вызваны преимущественно тем, что многопудовая стремянка упала на ноги сразу нескольким чекистам. Трое из них, крича и хватаясь руками за отдавленные нижние конечности, поскакали на одной ноге вслед сослуживцам, улепетывающим на своих двоих от постамента со спринтерской скоростью.

Тем временем Петр Шибин обзвонил российские и зарубежные СМИ, а испанский военный атташе дон Эрэс проинформировал о событиях на Лубянке почти все посольства и консульства в Москве.

Поэтому, как только чекисты дали деру, косяком начали прибывать представители посольств и Телевидения. Еще через полчаса на машине подъехал лидер НПФ «Память» Дмитрий Васильев со своими адьютантами. О событиях на Лубянке он узнал по телевидению и решил лично принять участие в акции по защите Приднестровцев.

Активист Сычевского РНО Ян Брандис сверху по мегафону обратился к Дмитрию Васильеву и журналистам СМИ. Он закричал им, чтобы они срочно ехали в 18-е отделение выручать Гермогена, Заплатина и всех казаков. Васильев и группа его соратников вместе с журналистами поехали освобождать арестованных.

Еще через полчаса они вернулись в сопровождении милицейского автобуса. Оттуда вышли Виктор Заплатин и его казаки, которые выгрузили инвалидную коляску, где сидела мать монаха Гермогена. А сам он последним вышел из автобуса с небольшим развернутым трехцветным знаменем.

Виталий Валеев, тут же забрался на постамент, чтобы помочь и поддержать своего соратника, сидящего наверху. Теперь на постаменте у Креста сидели двое казаков. Вместе они по мегафону продолжили бессрочный митинг, начали зачитывать собравшимся внизу людям сводки боевых действий, свидетельства, письма и обращения Приднестровцев. К тому времени на Лубянской площади собралось более трех тысяч человек. Прибыли руководители и активисты различных общественно-политических партий и движений, чтобы поддержать казачью акцию в защиту Приднестровья. Сопровождаемые Петром Шибиным, подъехали представители Приднестровской республики. Они сразу же забрались на постамент и начали выступать по мегафону, требуя немедленной встречи с Президентом и Премьер-министром РФ. А двое казаков тем временем, чтобы развлечь прессу, бросали время от времени вниз с постамента горящие тряпки, смоченные бензином.

Ночь прошла спокойно. Чекисты казаков не осмелились потревожить. Ведь с ними вместе остались дежурить журналисты СМИ, около сотни активистов разного рода партий, движений и групп, в том числе московские представители Приднестровской республики. На следующий день – 28 июля 1992 года – бессрочный митинг возобновился.

Виктор Заплатин зачитывает журналистам ТВ обращение в защиту Приднестровья.

Ближе к вечеру того же дня, когда толпа возле постамента значительно уменьшилась, на черных лимузинах стали прибывать официальные представители Президента Ельцина и Правительства РФ. Они сообщили об отмене прежних решений о выводе 14-й армии и разоружении Приднестровского ополчения. По их словам в ближайшие дни Российская сторона окажет всестороннюю помощь руководству Приднестровья, включая экономическую и гуманитарную. После этого они предложили представителям Приднестровской республики проехать с ними в Кремль для конфиденциальной беседы. С ними поехали монах Гермоген и Петр Шибин.

Как только они уехали появился еще один правительственный лимузин. В нем сидел вице-президент Александр Руцкой. Из машины он не вышел, но бросил казакам несколько ободряющих фраз через приоткрытое автомобильное окно, потом приветливо помахал рукой и сразу же уехал в сторону Кремля.

После него подъехали представители Московской Патриархии, в том числе митрополита Ювеналия. Священники вышли из машины и начали беседовать с казаками в присутствии журналистов СМИ. Православный Крест на Лубянке охранять благословили, но сжигать чекистов вместе с собой запретили – грех.

Еще через два часа из Кремля (с совещания) вернулись монах Гермоген и Петр Шибин. Как оказалось, чиновники Администрации Президента, Правительства РФ и Московской Мэрии клятвенно заверяли их в том, что Православный Крест на Лубянском постаменте не тронут. А в последующие месяцы будет подготовлено решение о строительстве на Лубянской и Театральной площадях – на месте демонтированных монументов Дзержинскому и Свердлову – Православного Храма и часовни. Кремлевские чиновники попросили монаха Гермогена срочно связаться со скульптором Вячеславом Клыковым и подготовить вместе с ним возможные проекты.

Монах Гермоген рассказал, что во время беседы с Кремлевскими чиновниками предложил в первую годовщину Победы над ГКЧП – 22 августа 1992 года – устроить Крестный ход от «Белого Дома Советов» до Креста на Лубянской площади. Более того, он высказал идею прийти на Красную площадь, проникнуть в Мавзолей Ленина, совершить внутри его помещений молебен и окропить Святой водой мумию Ульянова-Ленина. Монах Гермоген сообщил (ошарашенным Кремлевским бонзам) о том, что готов вместе с казаками установить Православный Крест на крыше Мавзолея Ленина на Красной площади.

В ответ, испуганные Кремлевские функционеры, стали уверять монаха Гермогена в том, что возможно в ближайшее время Президентом РФ будет принято решение о выносе из Мавзолея на Красной площади и перезахоронении мумии Ульянова-Ленина.

По свидетельству Петра Шибина, после завершения беседы с Гермогеном чиновники, хватаясь за сердце, выбежали в соседнюю комнату и стали пить коньяк с валерьянкой.

Обещания монаха Гермогена установить Православный Крест на крыше Мавзолея Ленина на Красной площади у Кремлевской стены – были не пустые слова. Гермоген был самоотверженным (вплоть до самопожертвования) и решительным человеком.

В 1991 году праздник трудящихся – первое мая – совпал с Пасхальной неделей. Первого мая – в последний год существования советской власти – монах Гермоген со своим помощником Рафаилом Тараном и большой группой единомышленников проникли на первомайскую демонстрацию на Красной площади. С собой они пронесли двухметровый деревянный крест с распятием.

Во время прохождения демонстрантов по Красной площади Гермоген и его группа подошли к Мавзолею Ленина.

Возле Мавзолея монах Гермоген и Рафаил Таран внезапно подняли Крест с распятием.

Этим Крестом они начали осенять Горбачева, Рыжкова, Лукьянова и других членов Политбюро ЦК КПСС, стоящих на трибуне Мавзолея Ленина. «Горбачев, Рыжков, Лукьянов – Христос Воскресе!» – закричали Монах Гермоген, Рафаил Таран и их сторонники. После этого всех членов Политбюро внезапно начало дергать и корежить. Они спешно покинули трибуну Мавзолея, не дожидаясь окончания первомайской демонстрации. «Вот, что Крест животворящий с безбожниками делает!» – воскликнул тогда монах Гермоген.

30 июля 1992 года – казаки, дежурившие наверху Лубянского 9-метрового постамента под деревянным Крестом, спустились вниз и присоединились к своим соратникам, находившимся внизу. Сделано это было по приказу походного атамана Виктора Заплатина и монаха Гермогена, которые убедились что Кремль выполняет свои обещания относительно Приднестровья и Креста.

Виктор Заплатин выстроил в шеренгу два десятка казаков. Монах Гермоген и представители Приднестровской республики выразили казакам благодарность за проявленные храбрость, героизм и самопожертвование. После этого казаки, во главе с Заплатиным и Гермогеном, строем, чеканя шаг (с песней «Как ныне сбирается Вещий Олег») покинули Лубянскую площадь.

Вечером 22-го августа 1992 года – в годовщину Победы над ГКЧП – были организованы шествие и крестный ход от «Белого дома Советов» до постамента с Крестом на Лубянской площади. Возглавили шествие монах Гермоген и походный атаман Виктор Заплатин.

Почти сразу после этого казаки и их походный атаман Виктор Заплатин уехали добровольцами воевать на Кавказ за свободу Абхазии, где разгорался новый военный конфликт.

Потом казаки-добровольцы оказались на Балканах в Боснии, где воевали за Православных сербов.

А два Православных Креста на постаментах демонтированных памятников Свердлову на Театральной площади и Дзержинскому на Лубянке – простояли еще полгода.

Скульптором-патриотом Вячеславом Клыковым, при участии монаха Гермогена и казаков, было подобрано и подготовлено несколько возможных типовых дореволюционных проектов Храмов и часовен.

Скульптор Вячеслав Клыков.

Скульптор Клыков В.М. и художник Сычев И.С.

Проекты, по которым должны были построить Храм и часовню (на месте демонтированных памятников Дзержинскому и Свердлову), были продемонстрированы на пресс-конференции журналистам СМИ.

В январе 1993 года (не дожив два дня до Праздника Крещения) скоропостижно скончался от тяжелой и продолжительной болезни Православный монах Гермоген – в миру Геннадий Михайлович Хмельницкий. О его кончине сообщила в статье «Человек божий» газета Патриархии «Московский церковный вестник» № 2-3 (89-90) за 1993 год.

Еще через несколько месяцев – летом 1993 года – Правительство Москвы полностью демонтировало два постамента, оставшихся от памятников Свердлову и Дзержинскому (на Театральной и Лубянской площадях).
Оба постамента были ликвидированы с ведома Кремля и чекистов.
Назревали кровавые события октября 1993 года. Кремлевские и московские бонзы опасались, что постамент Дзержинскому на Лубянке (следуя примеру казаков) может кто-нибудь использовать для новых политических акций протеста.

ПОСТСКРИПТУМ.

С тех пор прошло 18 лет. Духовными наследниками «железного Феликса» – ярого ненавистника Христианской церкви, России и русского народа – было предпринято несколько неудачных попыток восстановить памятник палачу Дзержинскому на Лубянской площади.

Мы же предлагаем воздвигнуть на Лубянской площади Православный Храм либо часовню в память всех жертв братоубийственной Гражданской войны, массового террора и репрессий (с обеих сторон).
Установить Храм или часовню можно на том месте, где стоял кровавый Феликс либо у Соловецкого камня «жертвам политических репрессий».
А бронзового Феликса Дзержинского современные чекисты пусть забирают к себе и ставят во внутреннем дворике здания ФСБ.
Они считают Дзержинского основателем их ведомства.
Вот пусть и стоит бронзовый Феликс во дворе здания ФСБ – того ведомства, которое (по мнению чекистов) он основал.
Так будет справедливо.

Cохранилcя текст НЕКРОЛОГА о кончине Православного монаха Гермогена – Геннадия Михайловича Хмельницкого – опубликованный газетой Московской Патриархии «Московский церковный вестник» № 2-3 (89-90) 1993 г.

Статья называется «Человек божий».

«ЧЕЛОВЕК БОЖИЙ»

«Умер монах Гермоген… Умер не дожив три дня до праздника Крещения, которого так ждал. И вот уже скорбная весть облетела православную Москву. Ибо, пожалуй, не было такого православного храма в Столице, где бы не помнили его высокую фигуру, которая невольно приковывала взгляд. Не было в 70-е и 80-е годы престольного праздника, где бы он не побывал. Практически за это время монах Гермоген превратился в неотъемлемую часть нашей приходской жизни.

Он был простым монахом. И столь же непростой была его жизнь. Сын «красного командира», как он сам о себе говорил, в 18 лет принял крещение. Затем, учеба в техникуме. И вот в 1967 году Геннадий Михайлович Хмельницкий (таково было его мирское имя) поступает послушником в Троице-Сергиеву лавру. По словам Гермогена, годы проведенные им в обители, были самыми счастливыми в его жизни. Там же мечтал он когда-нибудь найти вечное упокоение. Однако мечтам молодого послушника не суждено было сбыться. Расставание с Лаврой было одной из трагедий его жизни. Он никогда не рассказывал подробности, но из отдельных высказываний можно было понять, что не обошлось без вмешательства мирских властей. Вероятно это было связано с несением послушания в резиденции Святейшего Патриарха Алексия I в Переделкино. Во всяком случае, отчисление из братии произошло вскоре после кончины Святейшего в 1970 году.

Возник соблазн начать жизнь мирского человека. Но его мирская жизнь продолжалась недолго. В середине 70-х он принял монашеский постриг у старца архимандрита Амвросия (Иванова) на приходе в Калужской епархии. Жизнь монаха в миру – это всегда испытание. Было бы неправдой писать, что у отца Гермогена жизнь была лишена ошибок. Но, что было его отличительной чертой – это беспредельная доброта и какая-то воистину детская радость от общения с Богом, с храмом и со всем, что связано с Церковью. Как большой младенец он ликовал в каждый праздник Святой Пасхи. Его радость выходила за рамки обыденных привычек. Порой даже очень ближним людям он казался слишком громким и вообще каким-то очень большим и несносным. Но его любовь к каждому встречному человеку подкупала и обезоруживала даже недругов. По первой просьбе буквально каждого встречного он мог броситься на другой конец Москвы, чтобы прийти на помощь. Именно потому в переломные дни августа 1991 года он оказался у Белого дома. Пришел туда не потому, что был демократом, а просто потому, что там были люди, которые нуждались в помощи и поддержке.

Теперь это уже история. Теперь мы никогда не увидим его улыбки и не услышим громкого радостного голоса. Он умирал тяжело, с молитвой на устах, в мыслях обращаясь за поддержкой к своему духовному отцу – замечательному священнику, архимандриту Льву, который находился за несколько сот километров в маленькой деревеньке... Последние двадцать минут, когда уже отнялась речь, он все смотрел и смотрел на большой образ Спасителя в терновом венце, что всегда висел у него над кроватью.
Будем верить, что Всемилостивейший Господь упокоит в своих обителях одного из своих сыновей, который в земной жизни был вечным странником.»

Автор некролога «Иеромонах Никон».

 
Монах Гермоген (слева) и Походный атаман Виктор Заплатин (в центре).

Чтобы достойно почтить память Православного монаха Гермогена, размещаем эти иконы Святым Новомученникам и исповедникам Российским, принявших мученическую смерть за Веру Христову, которых так почитал монах Гермоген.

СВЯТЫЕ МУЧЕНИКИ МОЛИТЕ БОГА О НАС!

Поэтому будет правильным назвать Православный Храм и часовню, которые предлагается возвести на Лубянской площади в Москве "Во имя Новомученников и Исповедников Российских".

СПИСОК ИСПОЛЬЗУЕМЫХ ИСТОЧНИКОВ.

«Крест во имя мира», «Народная газета» 11 ноября 1995 г.

«Воздвижение креста», газета «Подмосковье» 11 февраля 1995 г.

«Нет мира на площади «Детского мира», «Московский комсомолец» 28 июля 1992 г.

«Вечерняя Москва» 28 июля 1992 г.

«Независимая газета» 28 июля 1992 г.

«Игорь Сычев: вечная память», газета «Коммерсант» № 28, 16-23 июля 1990 г.

Летописец «Памяти», выпуск второй, 1989 г.

«Человек божий», газета «Московский церковный вестник» № 2-3 (89-90) 1993 г.

«DIE ZEIT» - Nr. 37-6. September 1991.

«Newsweek», September 2, 1991.

Газета «Наша страна», № 2389-2390, 25 мая 1996 г.

КОНЕЦ ПУБЛИКАЦИИ.

Отредактировано Владимир_Тютчев (2011-07-15 12:37:58)